В российском футболе никогда не было Иуды. Даже Быстров и Дзюба не подходят

По мотивам главных трансферных новостей недели.

Главная мотивация в РПЛ – деньги

Игроки редко думают о морали. Если условия не подходят, то все пафосные вещи тают. На юношеском уровне многие меняли клубы. Братья Комбаровы из школы «Спартака» перешли в школу «Динамо». Потом вернулись к «красно-белым», что не помешало одному из них возмущаться по поводу курса рубля. Футболисты готовы были пойти на крайние меры, если бы их контракты не были привязаны к стабильной иностранной валюте.

Про легионеров, вроде Медины и Фернандеса, можно не начинать. Российский паспорт не заставил Марио выучить язык, что прямо говорит об отношении к стране, где ему платят деньги. Малком с паспортом РФ дебютировал за сборную Бразилии, не собирался с Клаудиньо играть за Карпина, если можно за Анчелотти. Клубные патриоты встречаются, но в мире футбола традиционно единицы проходят карьеру в стиле Акинфеева.

Для роли Иуды нужна порода

Фигу был капитаном «Барселоны», а затем перешел в «Реал». Важно учитывать фактор интеллекта спортсмена. При детальном изучении оказывается, что не самого умного португальца обманывали обе стороны. Каталонцы бросались в него свиной головой, называли Иудой, но в этом случае «блаугранас» потеряли ценного игрока уровня «Золотого мяча», а их футбольные враги получили усиление состава, который выиграл Лигу чемпионов. Фигу можно назвать перебежчиком и футбольным предателем.

Сложно называть так Быстрова, Дзюбу, Глушакова и Кержакова, который спокойно стал игроком «Динамо». Ни в одном случае их футбольный класс не был определяющим для успехов. «Спартак» с Глушаковым стал чемпионом, но на один сезон. Дальше Денис показал нрав и повлиял на быстрый развал команды Карреры. Дзюба стал чемпионом в окружении невероятно сильных легионеров. Из Быстрова так себе Иуда. Эксперт Владимир ведет себя так, словно он второй Роббен, а на деле играл слабее.

Слишком мало реальной вражды

Дзюба пошел в «Зенит», ведь Федун предложил меньше, чем Миллер. Это немало говорит об Артёме, но трансферы туда-сюда Быстрова объясняют, что вражду «дорисовывают». Когда нужно, клубы на одной волне. Новые пары недругов тоже не формируются. Сложно называть армянина Мовсисяна «Иудой» за трансфер из «Краснодара» в «Спартак». «Анжи» собрал футболистов «Зенита», «Динамо» и других клубов, но не было исторического соперничества, как у «Тоттенхэма» и «Арсенала». Поэтому Кэмпбелл – футбольный Иуда, а вот многочисленные игроки «канониров» и «Челси», которые шастают туда-сюда годами, таковыми не являются.

В России немного по-настоящему непримиримых соперников. ЦСКА против «Спартака»? Да, но жары меньше, чем в схватках «красно-белых» и «Зенита». У «Динамо» был бы шанс стать настоящим футбольным недругом петербуржцам, поскольку там есть вражда фанатов. Но нужно больше успехов столичного клуба, чтобы создать свой аналог Эль Класико не только в матче «Зенита» и «Спартака». Да и сколько раз петербуржцы были первыми в 20 веке, чтобы эта схватка имела исторический подтекст? А сейчас недотягивает «Спартак». Ненависть формируется на уровне фанатов, но даже в Москве «Динамо» и ЦСКА – братья навек.

Клубному патриотизму не учат

Нет среди молодых ребят из «Динамо», «Спартака», «Зенита» и так далее тех, кто категорически откажется играть за недружественный клуб. Селихов после школы «Спартака» уехал играть в академию «Зенита». Обляков воспитывался в Санкт-Петербурге, а теперь это «десятка» ЦСКА. О каком клубном патриотизме речь, если единицы отказывались из принципа? Зобнин не пошел в «Зенит», так как был из «Динамо». Зато пошел в «Спартак».

Понятно, что есть моральные вещи, понятные любому человеку с развитым интеллектом. Но много морально немых, глухих и слепых вокруг, поэтому забавно требовать от футболиста доблести, чести и клубного патриотизма. Есть куда более важные вещи, где спортсмены не проявили себя достойно. Нет ставки на клубный патриотизм, поскольку даже в «Спартаке» добрая часть футболистов клиенты одного агента. Он направляет их карьеры.

В «Локомотиве» аналогичная история. В ЦСКА многие бы отказали «Зениту», но редко кого приглашали. Фернандес много лет отказывался, а сейчас согласится. Медина без году неделя в РПЛ, поэтому это скорее история Данни в миниатюре. Мигел пошел в «Зенит», потому что боссы «Динамо» и петербуржцев договорились о дорогом трансфере. Пафосные заявления Хесуса, что не сыграет за «Спартак», это как слова Глушакова о «красно-белых».

Многие с длинным языком, но мало кто думает о клубах, а не о своем кармане. Так было всегда. Возьмите легенду Игнашевича, он спокойно из «Локомотива» пошел в ЦСКА. Возьмите младшего на много лет Кокорина. Готов был играть за любой клуб, в том числе исторических врагов «Динамо». Аршавину не нужно ваше уважение. Если бы «Спартак» мог его перекупить в молодости, то Андрей Сергеевич играл бы за москвичей, как его сын.

Футболисты не моральные ориентиры

Не только в РПЛ. Не надо приписывать футболистам качества, которых у них никогда не было. Абсолютно все клубные психологи повторяют одно – речь о незрелых людях, которых всегда опекали, и это навредило. Кормят, хвалят, дают денег больше, чем можно потратить. Тренеры учат ныть, поскольку сами любят жаловаться. Российский футбол привилегированный, чем-то напоминает «золотую молодежь» — детей самых разных хитрых упырей.

Наивно стучать к ним с моралью. Отдельные ребята не читали в жизни ни одной книги для взрослых, не поняли ни один фильм о патриотизме и умении различать плохие и хорошие поступки. Дзюба, Кокорин и компания часто не понимали, чего вы от них хотите. И одновременно клубный патриотизм не делает безгрешным. Акинфеев частенько чудил, пока не разжился мозгами с возрастом. Аршавин не играл за «Спартак», но не стал от этого мудрецом.

Футболисты РПЛ — это развлекающий персонал. Вроде певцов в ресторане. Чаще повторяют чужие тексты под чужую музыку. И хотя некоторые певцы профессиональнее остальных, как и в футболе, нельзя представить себе ресторанный патриотизм. Где платят – там поют. Будь российский футбол глубже корнями, а в управлении больше людей чести, то они бы передавали свои ценности игрокам. Но на Иуду никто не тянет, этот символ глубже, чем роль перебежчика.