!
Оказывается, Мерсисайдского дерби могло и не существовать вовсе, или это противостояние могло иметь абсолютно иной лик. Подробнее об истории ливерпульской вражды за пару дней до новой встречи расскажет «Соккер.ру»
Конечно, Мерсисайдское дерби – не самое старое из всех действующих ныне в Англии, но самое принципиальное и исторически традиционное. Некоторые даже считают его единственным в Англии и наряду с шотландским «Олд Фирм» в
Британии достойным быть в числе самых важных и великих противостояний в футбольном мире. «Мерсисайдское дерби не похоже ни на одно другое, — говорит защитник „Ливерпуля“ Глен Джонсон. – В Ливерпуле всё разделено на два лагеря, либо ты „Синий“, либо „Красный“. В Лондоне, где я вырос, у меня в районе болели за множество разных клубов и нельзя было так, как в Ливерпуле, прочувствовать дух дерби, который начинает расти по возрастающей уже за неделю до матча».
Это дерби не только двух команд из одного города, но и одних из самых титулованных клубов страны, выросших из одного корня, имеющих как общие, так и ярко отличительные черты в своей истории, традициях, политических и религиозных взглядах. А ведь Мерсисайдское дерби было далеко даже не первым принципиальным противостоянием города. Первым дерби Ливерпуля со всеми его атрибутами можно считать противостояние «Эвертона» и «Бутла», вызывавшее повышенный интерес не только у себя на районах, но и в городе целом. Это были две наиболее сильные и популярные команды и когда «Эвертон» был включён в Лигу, в «Бутле» сильно возмущались, считая, что именно они, а не «Эвертон» должен был стать одним из основателей Футбольной Лиги.
Одной из причин, почему предпочтение было отдано «Эвертону», был стадион. Возможно, «Бутл» и имел лучшую инфраструктуру и стадион, как они утверждали, но располагался он за чертой города, что сыграло с ними роковую роль. Именно стадион и послужил причиной ссоры между учредителями «Эвертона», что привело к образованию Джоном Холдингом, владельцем «Анфилда», футбольного клуба «Ливерпуль» – так, по крайней мере, принято считать, но что является лишь упрощённой версией и, скорее всего, больше поводом, чем причинами, о которых и поговорим чуть ниже.
Начнём с того, что раз и навсегда закроем тему религиозности Мерсисайдского
противостояния. Её никогда не было, нет, и вряд ли когда-нибудь появится. Хотя в тот или иной период жизни клубов возникали разные веяния. Например, в 50-х годах прошлого столетия костяк «Эвертона» составляли ирландцы, что сразу же придало клубу ирландско-католический оттенок. А в конце 19-го века, когда Холдинг покинул «Эвертон», одним из соратников его главного оппонента Джорджа Махона был Джеймс Бакстер, один из видных деятелей ирландской общины Ливерпуля, которого, понятное дело, поддерживали все местные католики. Но утверждать, что «Эвертон» это католический клуб, а «Ливерпуль» – протестантский, категорически нельзя.
Основателями «Ливерпуля» были те же самые люди, что стояли у истоков зарождения «Эвертона», он же «Сан-Доминго», клуба хоть и церковного, но довольно быстро от церкви отошедшего. Все главные акционеры были людьми либо богатыми, либо представителями среднего класса, но так или иначе связанные с протестантской общиной города, Джон Холдинг и Джордж Махон в том числе. Но, если первый был представителем крупного капитала, то второй являлся одним из наиболее видных городских религиозно-политических деятелей, что впоследствии и привело к началу конфронтации.
Джон Холдинг был человеком амбициозным, но в то же время и довольно самовлюблённым и расчётливым. Он хотел сделать «Эвертон» не только лучшим клубом Англии, но и самым прибыльным, сосредоточив при этом власть и управление если и не в одних руках, то в очень узком кругу. Укрепился в этом желании «Король Эвертона», как его называли за всё, что он сделал для клуба (а сделал он действительно немало) когда стал совладельцем «Анфилда», построенного за клубные (и его в том числе) деньги на земле пивоваров братьев Ореллов, отдавших участок за символическую сумму – клуб перечислял арендную плату благотворительной организации.
Популярность не только «Эвертона», но и футбола в целом росла, что приносило не только экономические, но и политические дивиденды. Почти всё клубное
руководство играло не последнюю роль в городской и региональной политике, и зачастую находилось по разные стороны партийных баррикад. Естественно, рано или поздно такое положение дел должно было привести к серьёзным конфликтам, что и случилось в сентябре 1891-го года, когда на очередном клубном собрании, Джон Холдинг объявил о создании компании, которая выкупает земли Орелла, а вместе с ними «Анфилд» и все офисные помещения.
Не до конца понятно, какую позицию в этом вопросе занимал председатель клуба Уильям Барклай, но он не стал перечить идеи Холдинга. Категорически против выступил Джордж Махон: «Предложенная схема не должна иметь поддержки и комитет имеет право (с момента этой встречи) на проведение переговоров с Мистером Холдингом на предмет аренды этой земли. Если понадобится, данный вопрос будет урегулирован между Мистером Холдингом и Мистером Ореллом».
Старт войне был дан, и стадион был поводом, причина же лежала намного глубже. В конце 19 века тон в политической жизни города задавала Консервативная партия, но ситуация менялась, так как сознание проблемы алкоголизма всё больше и больше волновала избирателей и Либеральная партия решила этим воспользоваться. Джордж Махон был одним из тех, кто жёстко выступал против алкоголя, проводя прямую линию между пьянством и пивоваренной промышленностью, которая подпитывала консерваторов. По мнению Либералов, употребление пива было напрямую связано с уровнем преступности и уровнем жизни. Население Ливерпуля составляло 2,5 % от общего в стране, в то время как на почве алкогольного опьяненияв нём совершалось каждое 10-е преступление. Пиво было дешевле чая и кофе, безопасней воды и молока, но деньги, уходившие на алкоголь, недополучали семьи, страдали дети.
В состав местной Консервативной партии входили «эвертонцы» Джон Холдинг, Джон Каин и Арчибальд Сэльвидж. Антиалкогольная компания сработала, и спустя 34 года правления Консерваторы свою власть потеряли, после чего и появились первые ростки противостояния между Джорджем Махоном и Джоном Холдингом. К тому же в 1887-м Махон баллотировался в ливерпульский Совет
от Либеральной партии и одержал победу над консерватором Джоном Уттингом, протеже Холдинга. Не исключено, что во многом и из-за этого Холдинг решил отыграться на клубе, увеличив арендную плату за «Анфилд», который он прибрал к своим рукам, до 370 фунтов в год. В принципе, эта сумма была вполне нормальной, так как при такой плате Холдинг отбил бы вложенные в землю деньги лишь через 30 лет, а «Эвертон» к тому времени был уже самой посещаемой командой в Англии. Но дело ведь было не только в этом, Джон Холдинг хотел стать настоящим «Королём Эвертона», сосредоточив всю власть в своих руках.
12 октября 1891 года на встрече в лекционном зале колледжа на Шоу Стрит, Холдингом и Махоном было сделано предложение преобразовать клуб в компанию с ограниченной ответственностью, что в те годы было полным новшеством для футбольного клуба. Однако оппоненты имели кардинальные отличия во взглядах на управление футбольным хозяйством в будущем. Холдинг предложил каждому члену компании выдать по одной акции, а остаток продать. Таким образом, власть в клубе должна была перейти в руки самого состоятельного из членов правления, который был бы в состоянии выкупить большую часть из оставшихся свободных 11,5 тысяч акций. Махон это предложение воспринял как оскорбительное. По его мнению, каждый участник должен получить по 7 или 8 акций, а это означало, что в клубе должно было быть 500 держателей акций, при чём, не более 10 штук в одних руках.
Джордж Махон придерживался идеи, что именно такая модель управления должна привлечь в клуб большое число сторонников. Очевидно, взгляды Холдинга и Махона на будущее клуба кардинально отличались. А так как сторонники Джорджа и Джона разделили правление на два мощных лагеря, исход противостояния предугадать было несложно. Если бы большинство набрал Холдинг, «Эвертон» остался бы единственным большим клубом
Ливерпуля, и мы не стали бы свидетелями самого традиционного и титулованного английского дерби, в котором перемешалось всё – история, религия, политики, семьи, ненависть и любовь, дружба и вражда. Но успех был на стороне Махона, появился «Ливерпуль», а «Эвертон» вскоре обзавёлся «Гудисоном» — самым современным и лучшим стадионом в стране на то время.
И напоследок, словно подтверждая слова Дэвида Мойеса о том, что «Эвертон» это народный клуб Мерсисайда, хотелось бы привести некоторые цифры. После переезда «Эвертона» на «Гудисон парк», в руках у 10-ти директоров клуба было всего 6% акций клуба, этот показатель возрос до 7% в 1902-м. В то время как в «Ливерпуле» Холдинга, в том же 1892-м, у 8 директоров было 52% акций, которые за 10 лет выросли до 54%, что, в свою очередь, может указывать на причины, почему «Ливерпуль» к сегодняшнему дню один из наиболее успешных европейских клубов. А Мерсисайдское дерби было и остаётся самым традиционным из всех английских противостояний.
Конечно, Мерсисайдское дерби – не самое старое из всех действующих ныне в Англии, но самое принципиальное и исторически традиционное. Некоторые даже считают его единственным в Англии и наряду с шотландским «Олд Фирм» в
Британии достойным быть в числе самых важных и великих противостояний в футбольном мире. «Мерсисайдское дерби не похоже ни на одно другое, — говорит защитник „Ливерпуля“ Глен Джонсон. – В Ливерпуле всё разделено на два лагеря, либо ты „Синий“, либо „Красный“. В Лондоне, где я вырос, у меня в районе болели за множество разных клубов и нельзя было так, как в Ливерпуле, прочувствовать дух дерби, который начинает расти по возрастающей уже за неделю до матча».Это дерби не только двух команд из одного города, но и одних из самых титулованных клубов страны, выросших из одного корня, имеющих как общие, так и ярко отличительные черты в своей истории, традициях, политических и религиозных взглядах. А ведь Мерсисайдское дерби было далеко даже не первым принципиальным противостоянием города. Первым дерби Ливерпуля со всеми его атрибутами можно считать противостояние «Эвертона» и «Бутла», вызывавшее повышенный интерес не только у себя на районах, но и в городе целом. Это были две наиболее сильные и популярные команды и когда «Эвертон» был включён в Лигу, в «Бутле» сильно возмущались, считая, что именно они, а не «Эвертон» должен был стать одним из основателей Футбольной Лиги.
Одной из причин, почему предпочтение было отдано «Эвертону», был стадион. Возможно, «Бутл» и имел лучшую инфраструктуру и стадион, как они утверждали, но располагался он за чертой города, что сыграло с ними роковую роль. Именно стадион и послужил причиной ссоры между учредителями «Эвертона», что привело к образованию Джоном Холдингом, владельцем «Анфилда», футбольного клуба «Ливерпуль» – так, по крайней мере, принято считать, но что является лишь упрощённой версией и, скорее всего, больше поводом, чем причинами, о которых и поговорим чуть ниже.
Начнём с того, что раз и навсегда закроем тему религиозности Мерсисайдского
противостояния. Её никогда не было, нет, и вряд ли когда-нибудь появится. Хотя в тот или иной период жизни клубов возникали разные веяния. Например, в 50-х годах прошлого столетия костяк «Эвертона» составляли ирландцы, что сразу же придало клубу ирландско-католический оттенок. А в конце 19-го века, когда Холдинг покинул «Эвертон», одним из соратников его главного оппонента Джорджа Махона был Джеймс Бакстер, один из видных деятелей ирландской общины Ливерпуля, которого, понятное дело, поддерживали все местные католики. Но утверждать, что «Эвертон» это католический клуб, а «Ливерпуль» – протестантский, категорически нельзя. Основателями «Ливерпуля» были те же самые люди, что стояли у истоков зарождения «Эвертона», он же «Сан-Доминго», клуба хоть и церковного, но довольно быстро от церкви отошедшего. Все главные акционеры были людьми либо богатыми, либо представителями среднего класса, но так или иначе связанные с протестантской общиной города, Джон Холдинг и Джордж Махон в том числе. Но, если первый был представителем крупного капитала, то второй являлся одним из наиболее видных городских религиозно-политических деятелей, что впоследствии и привело к началу конфронтации.
Джон Холдинг был человеком амбициозным, но в то же время и довольно самовлюблённым и расчётливым. Он хотел сделать «Эвертон» не только лучшим клубом Англии, но и самым прибыльным, сосредоточив при этом власть и управление если и не в одних руках, то в очень узком кругу. Укрепился в этом желании «Король Эвертона», как его называли за всё, что он сделал для клуба (а сделал он действительно немало) когда стал совладельцем «Анфилда», построенного за клубные (и его в том числе) деньги на земле пивоваров братьев Ореллов, отдавших участок за символическую сумму – клуб перечислял арендную плату благотворительной организации.
Популярность не только «Эвертона», но и футбола в целом росла, что приносило не только экономические, но и политические дивиденды. Почти всё клубное
руководство играло не последнюю роль в городской и региональной политике, и зачастую находилось по разные стороны партийных баррикад. Естественно, рано или поздно такое положение дел должно было привести к серьёзным конфликтам, что и случилось в сентябре 1891-го года, когда на очередном клубном собрании, Джон Холдинг объявил о создании компании, которая выкупает земли Орелла, а вместе с ними «Анфилд» и все офисные помещения. Не до конца понятно, какую позицию в этом вопросе занимал председатель клуба Уильям Барклай, но он не стал перечить идеи Холдинга. Категорически против выступил Джордж Махон: «Предложенная схема не должна иметь поддержки и комитет имеет право (с момента этой встречи) на проведение переговоров с Мистером Холдингом на предмет аренды этой земли. Если понадобится, данный вопрос будет урегулирован между Мистером Холдингом и Мистером Ореллом».
Старт войне был дан, и стадион был поводом, причина же лежала намного глубже. В конце 19 века тон в политической жизни города задавала Консервативная партия, но ситуация менялась, так как сознание проблемы алкоголизма всё больше и больше волновала избирателей и Либеральная партия решила этим воспользоваться. Джордж Махон был одним из тех, кто жёстко выступал против алкоголя, проводя прямую линию между пьянством и пивоваренной промышленностью, которая подпитывала консерваторов. По мнению Либералов, употребление пива было напрямую связано с уровнем преступности и уровнем жизни. Население Ливерпуля составляло 2,5 % от общего в стране, в то время как на почве алкогольного опьяненияв нём совершалось каждое 10-е преступление. Пиво было дешевле чая и кофе, безопасней воды и молока, но деньги, уходившие на алкоголь, недополучали семьи, страдали дети.
В состав местной Консервативной партии входили «эвертонцы» Джон Холдинг, Джон Каин и Арчибальд Сэльвидж. Антиалкогольная компания сработала, и спустя 34 года правления Консерваторы свою власть потеряли, после чего и появились первые ростки противостояния между Джорджем Махоном и Джоном Холдингом. К тому же в 1887-м Махон баллотировался в ливерпульский Совет
от Либеральной партии и одержал победу над консерватором Джоном Уттингом, протеже Холдинга. Не исключено, что во многом и из-за этого Холдинг решил отыграться на клубе, увеличив арендную плату за «Анфилд», который он прибрал к своим рукам, до 370 фунтов в год. В принципе, эта сумма была вполне нормальной, так как при такой плате Холдинг отбил бы вложенные в землю деньги лишь через 30 лет, а «Эвертон» к тому времени был уже самой посещаемой командой в Англии. Но дело ведь было не только в этом, Джон Холдинг хотел стать настоящим «Королём Эвертона», сосредоточив всю власть в своих руках.12 октября 1891 года на встрече в лекционном зале колледжа на Шоу Стрит, Холдингом и Махоном было сделано предложение преобразовать клуб в компанию с ограниченной ответственностью, что в те годы было полным новшеством для футбольного клуба. Однако оппоненты имели кардинальные отличия во взглядах на управление футбольным хозяйством в будущем. Холдинг предложил каждому члену компании выдать по одной акции, а остаток продать. Таким образом, власть в клубе должна была перейти в руки самого состоятельного из членов правления, который был бы в состоянии выкупить большую часть из оставшихся свободных 11,5 тысяч акций. Махон это предложение воспринял как оскорбительное. По его мнению, каждый участник должен получить по 7 или 8 акций, а это означало, что в клубе должно было быть 500 держателей акций, при чём, не более 10 штук в одних руках.
Джордж Махон придерживался идеи, что именно такая модель управления должна привлечь в клуб большое число сторонников. Очевидно, взгляды Холдинга и Махона на будущее клуба кардинально отличались. А так как сторонники Джорджа и Джона разделили правление на два мощных лагеря, исход противостояния предугадать было несложно. Если бы большинство набрал Холдинг, «Эвертон» остался бы единственным большим клубом
Ливерпуля, и мы не стали бы свидетелями самого традиционного и титулованного английского дерби, в котором перемешалось всё – история, религия, политики, семьи, ненависть и любовь, дружба и вражда. Но успех был на стороне Махона, появился «Ливерпуль», а «Эвертон» вскоре обзавёлся «Гудисоном» — самым современным и лучшим стадионом в стране на то время. И напоследок, словно подтверждая слова Дэвида Мойеса о том, что «Эвертон» это народный клуб Мерсисайда, хотелось бы привести некоторые цифры. После переезда «Эвертона» на «Гудисон парк», в руках у 10-ти директоров клуба было всего 6% акций клуба, этот показатель возрос до 7% в 1902-м. В то время как в «Ливерпуле» Холдинга, в том же 1892-м, у 8 директоров было 52% акций, которые за 10 лет выросли до 54%, что, в свою очередь, может указывать на причины, почему «Ливерпуль» к сегодняшнему дню один из наиболее успешных европейских клубов. А Мерсисайдское дерби было и остаётся самым традиционным из всех английских противостояний.
Или войдите через